Как оценивать произведения современного изобразительного искусства,

или что такое "хорошо" и что такое "плохо" в современном искусстве?

(Лекция, прочитанная мною в библиотеке на Крестовском острове 7.12.18)

Этот вопрос мне задавали очень часто. Так часто, что однажды я задумалась о том, как донести до людей, что совсем не все, что относится к так называемому "современному искусству" можно разделить на "хорошо" и "плохо". Ну просто потому, что в эти привычные критерии оценки вклинивается еще один (для многих самый важный) — продается или не продается, и если да, то за сколько.

Давайте сначала договоримся, какое искусство мы будем именовать современным. Удивительно, но если речь идет о костюме, нам не придет в голову называть одежду начала 20 века современной. Или об автомобилях... А вот живопись Пабло Пикассо того же периода до сих пор относят почему-то к современной. Как же так получается? А дело в том, что основные новаторские находки, своего рода революция в живописи, графике и дизайне, произошли как раз в начале предыдущего столетия. С тех пор ничего принципиально нового сделано и достигнуто не было. Наверное поэтому мы, инстинктивно объединяя стили, относим к периоду современности художников как 20-х годов, так и 70-х, и 2000-х.

Действительно: и кубизм, и символизм, и футуризм, и супрематизм, и дадаизм, и пр. и пр. "измы", и даже так называемое "наивное искусство" (которое в былые столетия сочли бы либо за неприкрытое издевательство над зрителем, либо за полное неумение рисовать) существуют в той или иной форме вот уже на протяжении ста лет.

А теперь давайте представим себе, что было бы с рядовым зрителем начала 19 века, если бы он увидел на выставке того же Пикассо, скажем, его знаменитую "Гернику"? Вопрос, как говорится, риторический. Так почему же в наши дни (а на самом деле, вот уже на протяжении многих десятилетий) работы этого художника стоят многие миллионы, и, кажется, искренне нравятся ценителям искусства?

Современному человеку кажется, что критерии оценки произведений изобразительного искусства оказались совершенно размытыми: невозможно отличить хорошую работу от плохой, мастера от любителя. А самое главное, непонятно, как оценивают искусство продавцы. За работу в стиле "обезьяна хвостом делала" могут заплатить многие тысячи долларов, а добротные мастеровитые вещи остаются не распроданными...

Такой "тупик" разрешить не так просто. Проблема имеет несколько аспектов, которые необходимо рассматривать последовательно.

Сначала надо договориться, что искусство всегда является в той или иной мере отражением действительности, ментальных и моральных качеств людей того или иного исторического периода. Иначе просто и быть не может, ведь искусство делают те же люди, и явление это массовое. Следовательно, верна формула "каковы люди, таково и искусство".

Современное искусство, которое с трудом воспринимается зрителем, все эти "измы", появилось синхронно с наступлением эпохи технологической и промышленной революции рубежа 19–20 веков. В то время сам мир начал быть враждебным человеку. Парадоксально, но впервые в истории люди стали создавать мир, в котором им самим стало неуютно и даже опасно жить. Мир машин, крупных строек и масштабных производств, мир самых разрушительных социальных конфликтов и всеобщих войн, мир, в котором были разрушены религиозные ценности и вековая мораль, — он стал чужд человеку, создавшему его. Этот парадокс и вызвал к жизни намеренно уродливое, антиэстетичное в искусстве. Если раньше искусство априори должно было выражать прекрасное, то в 20 веке этот тезис не только подвергся сомнению, но и был решительно отвергнут как обществом, так и "передовыми" художниками. Со времен 20-х годов 20 века стало даже как-то "не комильфо" мастерски изображать, например, портрет человека. Надо было непременно исказить его почти до неузнаваемости, и только в этом случае был шанс стать модным, передовым художником.

Анри Матисс, портрет Лидии Делекторской, 1947 г.

Павел, Филонов, "Живая голова", 1929

То же самое относится и к остальным жанрам искусства. Пейзаж, изломанный и предельно непонятный; натюрморт, в котором предметы валятся, летают и деформируются как в кривом зеркале. Неужели при этом, положа руку на сердце, художник мог бы сказать свое сакраментальное "я так вижу"? У него что, с головой не в порядке?! Конечно же, нет. Просто те из художников, которые любили не "прекрасное", а эксперимент, творческое новаторство любой ценой, подчас даже откровенное хулиганство и провокацию, находили наибольший отклик у профессиональных ценителей искусства и консультируемых ими покупателей с толстым кошельком.

Здесь необходимо отдельно остановиться на покупателях современного искусства. Что это за люди? Большинство из них — крупные или очень крупные бизнесмены, которые, между нами, не только "ни уха, ни рыла" в искусстве, но и вообще относятся к категории "остро заточенных" на решение одной проблемы — зарабатывания денег. И это совсем не плохо, даже очень хорошо, но это о другом. Зачем им искусство? Ответ: не любоваться. Им нужно вкладывать деньги в то, что со временем как минимум не упадет в цене, а лучше будет, если вырастет. Собственно, так было всегда. Вспомним Медичи во Флоренции, или того же Павла Третьякова у нас. Но если в эпохи эстетического "прекрасного" все всем было понятно, то в эпоху технологической революции искусство, оторвавшееся от эстетики прекрасного, потребовало разъяснений и обоснований со стороны знатоков-искусствоведов, а теперешним меценатам и коллекционерам приходится им доверять. Кстати, на этом пути случаются казусы. Но это тема отдельного разговора.

На первый взгляд непонятно, кто является оценщиком. Кто, например, впервые сказал о том, что кубизм — это то, что надо? Или что полная абстракция в живописи — это не просто композиционное упражнение, а полноценное произведение? Кто сказал наконец, что "Черный квадрат" стоит миллионы?

Пабло Пикассо,

"Девушка с обручем"

Василий Кандинский "Композиция номер..."

В свое время, в начале 20 века, такие художники как Пикассо начинали вполне нормально. Кстати, он был прекрасным классическим рисовальщиком, и все умел.

Пикассо, "Портрет матери", 1896 г.

Но в то время глубочайших социальных и политических потрясений и катастроф, "носился в воздухе" Европы запрос на революцию буквально во всем. Всем почти в одночасье надоел "старый мир". Все прежнее подвергалось осмеянию, разрушению, издевательству: "мы наш, мы новый мир построим". Слова "С кем вы, мастера культуры?" были актуальны не только для России, но и для всей Европы в целом. И мастера культуры не заставили себя ждать с ответом. Они с энтузиазмом присоединились к революционно и ниспровергательски настроенному народу. Художники были в первых рядах. "Новое искусство" задумывалось как понятное народу, а получилось... Ну, это как всегда!

С тех времен и пошла тенденция оценивать как передовое и актуальное, как единственно достойное внимания искусствоведов и модных критиков самое странное и непонятное, что появляется на выставках. "Как, Вы разве не понимаете?!", — и вот вы уже в тупых ретроградах, а кто захочет попадать в их команду? Работает сюжет сказки Г.-Х. Андерсена о Голом короле. И редко-редко когда из толпы зазвучит голосок разума в духе "а ведь это, братцы, просто мазня и издевательство над здравым смыслом!"

Ну а дальше стал действовать уже запущенный механизм рынка и денег со своими правилами, довольно, кстати, жестокими. Если когда-то миллиардер выложил круглую сумму и взял в коллекцию некоего кубиста, не может же он продать его дешевле! Наоборот, вещь стала товаром и живет уже своей самостоятельной жизнью, постоянно возрастая в цене. Обесценить ее уже никто не силах. Вот и приходится пост фактум делать умное лицо и искать объяснения художественным экспериментам. А сами художники продолжают в том же духе. Если один кубист или квадрат стоил дорого, то и второй тоже и т.д. И они прекрасно знают, что чем необычнее и нелепее вещь, тем лучше она будет воспринята критикой. Так уж повелось. А оправдать словесно, наговорить всякой чуши и мути вокруг любой картины можно сколько угодно.

Например, англичанин Дэмьен Херст — сам «дорого продаваемый» художник из ныне живущих. Трудное бедное детство, безотцовщина. После школы вдруг вознамерился стать художником, но в хорошие художественные колледжи Англии не попал. Подал документы в некий колледж Голдсмит, который брал на обучение изобразительному искусству всех, не взирая на подготовку и художественные способности. Кстати, с их "легкой руки" подобный подход к абитуриентам набрал популярность во всем мире... Будучи студентом, регулярно посещал морг и брал там “вдохновение”. Организовал выставку в доках Лондона из выкрашенных малярными латексными красками картонных коробок, создал пиар-шумиху вокруг нее, в результате попал под покровительство известного арт-продюсера.

Наиболее "громкие" работы Херста: животные в аквариумах с формальдегидом (“Разделенные мать и дитя” — корова с теленком, фестиваль в Венеции). Самая его известная работа — “Бриллиантовый череп”. Скульптура называется "За любовь Господа" и является самой дорогой скульптурой ныне здравствующего художника. Она была продана в 2007 году за огромную сумму в 100 млн долларов. Интересно, что две трети суммы внесла некая группа инвесторов, 70% средств в которой принадлежит самому Херсту и компании, поэтому сумма абсолютно дутая, и безусловно работающая на дальнейшие продажи "творца".

Работа Херста из серии "Вращения":

холст вертят помощники, он льет на холст краски

Дэмьен Херст, "Разделенные мать и дитя", 1993 г.

Но есть конечно и та часть современного искусства, которая не является профанацией. Если говорить о том же Василии Кандинском, общепринятом мэтре, то в своих работах он был предельно честен, и называл их просто "Композиция №..." Его картины — это оптимальные схемы ритма и расположения элементов на плоскости холста. Раньше, в прежние классические времена, это был бы набросок под будущую картину, некий аналитический рисунок, "кухня" художника, которую никто кроме него не видел. Ну а Кандинский счел возможным продемонстрировать его зрителю. Точно так же делали и многие другие авторы "абстрактных" композиций, тем более оказалось, что эти работы удачно вписываются в современный интерьер с его угловатыми конструктивистскими формами. Вот только как оценивать того или иного художника, или какую работу предпочесть другой, остается большим вопросом.

Джексон Поллок, "Стенографистка",

1942 г.

Василий Кандинский, "Композиция"

Нельзя забывать и о такой важной составляющей оценки произведений искусства как "раскрученность" художника, иными словами, деньги, вложенные в его имя. Чем больше денег вложено, тем больше будет отдача в денежном выражении. За спиной известных художников стоят такие же фигуры, как продюсеры в кино. Они "делают" новые имена, и они же получают немалые прибыли от вложенных средств. Раскручивается маховик денежной цепочки вложений, работы приобретаются коллекционерами (не потому, что очень нравятся, а потому, что это разумное вложение, как в акции хорошей компании), далее перепродаются с бОльшей выгодой, затем следуют аукционы, и т.д. Какое значение при этом имеет действительное качество живописи? Да в общем-то никакое! С таким же успехом можно было бы договориться, и всем миром покупать не живопись, а, скажем, куски дерева с интересными узорами. Покупает же весь мир по соглашению американские зеленые бумажки!

А что делать простому зрителю в такой ситуации? Вопрос вовсе не праздный. Многие боятся прослыть невеждами. Если есть комплексы, можете говорить, что Вам нравится. А если комплексов нет, так и скажите: "был на выставке, — мазня, ни уму, ни сердцу".

Эта мрачная картина современного мира изобразительного искусства, с его кучами неизвестно чего неприличного в залах Лувра, с инсталляциями в виде унитазов и пр. и пр., может быть расцвечена для нас тем фактом, что настоящее, качественное искусство все еще живо. И не только у нас, в России, но даже в США! Как говорится, всюду жизнь.

Эндрю Уайет,

"Мир Кристины", 1948 г.

Павел Рыженко, "Малюта Скуратов", 2006 г.